Гарифуллин Марат - Прости. Люблю. Мама.

	Марат Гарифуллин
	Содержание > Рассказы > Прости. Люблю. Мама.
	Прости. Люблю. Мама.
	Обычно ее утро начиналось так: она вставала около семи утра, умывалась и шла на кухню готовить кофе. В шестьдесят семь, ей было сложно сказать, отчего она пьет кофе по утрам. Действительно ли она хотела его пить или это была всего лишь привычка, унаследованная давно умершего супруга, которого она теперь вспоминала намного чаще и теплее, чем делала это при его жизни. В окно маленькой кухоньки бил солнечный свет, каким-то чудом проникающий в щель между двумя домами. Дома в Валетте были расположены почти вплотную, и окна ее кухни выходили на чужую квартиру, в которой когда-то в ее детстве жили друзья их семьи, а теперь поселились эти несносные русские. На подоконнике квартиры тех самых русских сидела кошка черепашьего, как Эстер позже подглядела в Интернете, окраса. Породы ее она не знала и поначалу даже не была вполне уверена, кошка это или кот, но потом все-таки решила для себя, что это кошка. Эстер, чуть ли не единственный раз за целый день, едва улыбалась кошке уголками губ и шла готовить свой кофе. Кошка продолжала смотреть на нее, ничего не требуя взамен. Она просто сидела целый день на подоконнике и смотрела на нее, словно вдумчивый собеседник, и иногда засыпала прямо там же, свернувшись клубком. “Может, больная?”, — подумала Эстер при первой встрече. Однако кошка была довольно стройная и симпатичная, темно-серая в черных пятнах, и шерсть ее переливалась на солнце, как обивка нового дивана. Сама Эстер, никогда не заводила животных, внушив самой себе, что у нее на них аллергия. Кошка из окна напротив была ее самым близким другом. Попив кофе, Эстер прощалась с ней взглядом, и пока не стало слишком жарко, выходила на утреннюю прогулку. С замиранием сердца она делала первый шаг в узкий темный подъезд, моля бога, чтобы не встретить никого из соседей, с облегчением спускалась на набережную и гуляла там около часа. По пути обратно она заходила в небольшую кофейню с панорамными окнами, украшенными маркизами из бордовой ткани. Сэм, владелец кафе, низенький и полный пожилой мужчина в белой рубашке с достоинством британского дворецкого выделял ее из числа остальных посетителей и приветливо кивал, а затем принимал обычный заказ на кофе с молоком (да, в ее жизни было много кофе!) и шпинатный или рыбный пирог. Эстер был приятно его внимание, но она отвечала ему лишь едва заметным кивком головы, губы же у нее в этот момент самопроизвольно поджимались. Изредка мимо кафе пробегали дети рыбаков с Марсашлокка. В грязной потасканной одежде они останавливались у окон кофейни, смеялись и, прижав к стеклам свои чумазые лица, смотрели на посетителей и их еду. В такие моменты у Эстер всегда портилось настроение: она с раздражением поднималась, не доев пирог, нарочно выбрасывала его в мусор и выходила из кафе. Потом она заходила за продуктами и, вернувшись в квартиру, всегда бросала взгляд в окно напротив. Кошка, будто чуя ее приход, всегда была на месте. Их взаимосвязь была полностью бескорыстна, потому что Эстер никогда даже не пыталась как-то задобрить или накормить свою соседку. Она считала, что интересна кошке сама по себе, и это делало их отношения более возвышенными. До вечера Эстер занималась рукоделием: мастерила маяки и домики из деревяшек, которые неплохо расходились у туристов. Это было приятным дополнением к ее основному доходу от сдачи оставшейся от мужа недвижимости. Время до вечера проходило легко, но вечерами ей становилось невыносимо тесно в маленькой квартире, начинались признаки спонтанного удушья, и тогда она, снова прошмыгнув сквозь узкий темный подъезд, выскакивала на улицу и шла на набережную гулять. Гуляла она долго час или два, стараясь уходить как можно дальше от дома, пока наконец темное небо не сливалось с океаном в одно целое, образуя огромную черную бездну. Возвращаясь домой, она иногда видела отблеск глаз кошки, будто волнующейся за нее, но чаще та уже мирно спала на своем подоконнике. Эстер тоже раздевалась, читала молитву, выпивала на ночь лекарство и ложилась спать, чтобы завтра повторить то же самое. По средам к Эстер приходила ее домработница Сара — крепкая и толковая, но чересчур “внимательная” сицилийка. Тогда кошка резво спрыгивала с окна и уходила вглубь квартиры, видимо чтобы не смущать их своим присутствием. Как-то в один из светлых дней Эстер рассказала Саре о кошке в окне напротив, та удивленно выслушала, несколько раз посмотрела в окно, но, так никого и не увидев ушла, состроив такое лицо, что Эстер пожалела о своей откровенности. В следующий свой приход, к величайшему удивлению Эстер, Сара впервые в жизни, привела с собой большого рыжего кота. У самой Сары было много живности: коты и собаки, дружно живущие под одной крышей. Сара занялась уборкой, оставив кота вместе с Эстер, а он был ей не то что неприятен, а скорее, чужероден. Кот, а это был именно кот — теперь Эстер обратила внимание на отличия между тонкой и изящной мордочкой ее кошки-соседки и этой широкой нагловато-бандитской рожей незваного гостя — бесцеремонно прошёлся по квартире, зашел на кухню и, наконец, запрыгнул на подоконник. Эстер взглянула на свою подругу, та встрепенулась и, спрыгивая с подоконника, бросила на Эстер пронзительный удивленный взгляд. Едва дождавшись ухода Сары с ее откормленным питомцем, Эстер вернулась к окну, но оно оказалось пустым. После этого кошка пропала и не появлялась. На следующий день ей непривычно было видеть пустое окно напротив и она сама обиделась. На второй день она разозлилась на кошку до боли в животе и панических мыслей о смерти перед сном, а на третий ей стало так невообразимо одиноко, что она заплакала во время утренней прогулки. Эти слезы принесли ей неожиданное облегчение, позволив взглянуть на окружающие дома, вывески и людей новым незамутненным взглядом. Она шла и словно заново, вспоминала в них всю свою прожитую жизнь, которая тянулась так мучительно долго, но пролетела так невообразимо быстро. Вернувшись домой, она взяла зеркальце и, как когда-то в детстве, начала пускать солнечные зайчики в соседское окно. Через какое-то время в оконном проеме показалась голова, а затем и вся кошка вновь вернувшаяся на подоконник. Извинения были приняты, а день только начинался. Эстер, пошарив в тумбочке, взяла в руки свой старый кнопочный телефон и машинально, будто бы управляемая внешними силами, начала набирать текст смс-сообщения, в котором были слова, непривычные для нее настолько, что подчас казались ей незнакомыми. Прочитав набранное, Эстер испытала такое эмоциональное возбуждение, какого она не испытывала с момента своей свадьбы. Она смотрела на текст снова и снова, и тот уже не казался ей таким невероятным. Тогда она, повинуясь минутному порыву, и, боясь, что до боли знакомая и пугающая ей сила, снова скует все ее чувства и погрузит в обычное состояние болезненного безразличия, Эстер выбрала в небольшой записной книжке своего телефона номер дочери и нажала "Отправить". 16 февраля, 2022


	vk.com/maratgarifullin marat@garifullin.ru